Орден Красной звезды искал Владимира Чумаченко 15 лет. Нашел, когда он уже был в Стрежевом, работал в «ССК». Награда за бои под Кандагаром.

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «В марте 88-го как раз мы подорвались на мине, вытаскивая там ребят, но нам повезло, что мина оказалась итальянского производства. Там клапан на подкачке был, вот, допустим, первое колесо проехало, подкачало, второе, иголочка там в клапане стоит на мине, и вот 4 колеса проехало, еще 4, а на третьем БТРе она, бах и взрывается. Так что вот так получилось, что просто мне повезло. Не сильная контузия, но тем не менее тоже досталось. Лежал я в госпитале где-то 15 дней, потом все нормально, дальше служил, короче».

Служить довелось в спецназе. До этого была учебка под Ташкентом. Где много внимания уделяли физической и огневой подготовке, тактике ведения современного боя, маскировке, выживанию, парашютным прыжкам. Некоторые не выдерживали, убегали.

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «Там сильно не забалуешь, конечно, в учебке. Сама специфика вот взвода, допустим, ты уже там хочешь, не хочешь, какой бы ты ни был борзый, ты все равно будешь отжиматься, там по-другому никак. Потому что тот учебный батальон, куда я попал, это вообще врагу не пожелаешь, потому что стрельбище было почти каждый день».

Было нелегко, но эта самая школа потом здорово помогла в Афгане. Куда группа, в составе которой был Владимир Чумаченко, отправилась под «Марш славянки» 6-го ноября рано утром. Прилетели в Кандагар. Все, как в «9-й роте».

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «Мы прилетели молодые с учебки, а в этот же самолет садятся дембеля. И вот идут они и кричат, вешайтесь духи, короче. Было засекречено, говорили, что вы служите, ребята, в третьем батальоне мотострелковом в 70-й бригаде. А на самом деле я попал служить в 173-й отряд специального назначения главного разведывательного штаба ГРУ. 70-я бригада».

Через зону ответственности отряда проходили 28 караванных маршрутов, по которым шли поставки оружия, боеприпасов, перевозились наркотики. Бандгруппы передвигались в основном ночью. Нередко вклинивались в состав мирных караванов или маскировались под них. Задача стояла - отбить. Первую медаль «За Отвагу» Чумаченко получил в 87-м. Отряд взял караван с большим количеством боеприпасов. Вторую - тоже за хороший результат, но уже после того, как демобилизовался.

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «Там и по четверо, и пятеро суток приходилось таскать боекомплект по 40 килограммов и больше. Потому что группа спецназа - не просто ты вышел на прогулку с автоматом в кроссовках, а ты тащишь на себе, если пулеметчик, то у тебя БК - 1 200 патронов. Ленты от АГСа распределяют тебе еще на плечи, помимо того, что ты на четверо суток берешь сухпаек, воду - рюкзак десантника, мы сшивали между собой две штуки. И вот таскаешь там за плечами с собой, там пулемет, я сначала тоже полгода ходил с пулеметом, потом через полгода, когда дембеля ушли, меня командиром отделения поставили, сержантом стал. Потом уже, не то, что полегче, но с автоматом все равно, патронов 800, поменьше боекомплект. Нагрузки были серьезные, тяжелые, без боекомплекта никуда. Если мы караван забивали, то там группа сопровождения каравана, человек 200, они тебя ночью обкладывали и начинали отбивать этот караван».

Разведывательно-боевые действия вели в основном на автомобильной технике, «броне» или пешком при поддержке авиации или артиллерии. На вертушках контролировали караванные маршруты в пустыне, выводили группы в засады. Сидеть в которых доводилось по несколько суток. Днем прятались в расщелинах. А местные искали - шмонали каждую горку. Если не досмотрят, и спецназовцы забьют караван неподалеку от кишлака, всех свои же и вырежут.

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «24 октября 87 года у нас 3 рота попала, группа с 3 роты попала просто в такой переплет, в общем, они на окраину Кандагара высадились рано. Думали там захватить караваны, была задача поставлена определенная, было усилено, группа из 30-ти человек. И так получилось, что моджахеды узнали, что они сидят в дувалах на окраине Кандагара, наши себя там обнаружили. И ночью их духи обложили, 300 человек, стали по ним вести огонь. 11 человек было «200-х», 8 было раненых, мы это вытащили, из 35-ти человек. Сейчас я вот об этом рассказываю, у меня дрожь какая-то идет, что мы могли бы больше спасти, если бы комбат вовремя послал нас туда, хотя бы даже утром рано или ночью. Об этом знали, что бьют там группу, все. Но наши команду получили, только тогда разрешили нам поехать. Вот. А пацаны были те, с которыми я призывался. И там были и с Новосибирска, я их вытаскивал, два брата были близнецы, Егоровы фамилия была. Вот один остался живой, а одного он повез своего брата в Новосибирск».

В то время началась охота за «стингерами», ракетами, которые поставляли «духам» американцы. Радиус их действия - от 4-х до 8-ми тысяч метров. Много головок наведения и практически 100%-е попадание в цель. Своим воинам Москва поставила задачу - захватить и доказать, что орудие произведено в Соединенных штатах. Была даже обещана награда - звание Героя Советского Союза.

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «Соседний отряд был, мои ребята, которые вместе с Новосибирска, потом они рассказывали, они захватили вот этот «стингер». Там было там два у них командира, один Сергеев капитан был, командир группы. Его представили к Герою Советского Союза, его, потом второго офицера Кофтуна, фамилия был Кофтун, он сейчас где-то под Москвой, там сейчас живет, и еще сержанта одного Бахчисарова или как, ну, которого я тоже знал, его тоже. Три представления было Героя Советского Союза. И что вы думаете? Так никому не присвоили. Потому что все Москва. Получилось как, Сергеев повез этот стингер, самолет транспортный привезли с Москвы, его тут посадили, он прилетел в Москву, там какой-то военный аэропорт, приехали, как он пишет в последствии там, вспоминает, на черных «Волгах» подъехали, забрали этот стингер, а его бросили на вертолетке».

Справедливость восстановили боевые товарищи. Написали, уже в мирное время, обращение к Путину. Звание Героя Сергеев получил, Героя России. Правда, уже посмертно…
А тогда, в Афгане, многое зависело от командира взвода. Владимиру Чумаченко повезло, у них был Якушев, который не стремился за наградами, думал о том, что скажет матерям парней, которые воевали у него в подчинении. Ранения были, погибших - нет. Других, порой, тщеславие подводило.

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «Для меня все это были братья. То есть группа спецназа подразумевает собой, ты по-любому, хоть бы как ты не мазался, все равно ты в составе группы, ты никуда не денешься, ты должен прикрывать всех бойцов. Сам погибай, товарища выручай, вот такой был подход. И мне очень не хватает пацанов. Хотя сейчас очень многих нет с нами, те друзья, которые со мной служили, всякие, кто там пошел по такой дорожке, кто сел на наркотики. Что говорить. Очень много закалило. Я могу сказать только хорошее, есть такие люди. Если бы мне сказали, что еще раз повторить, я бы никогда «заднюю» не включил бы и все равно бы пошел».

Но только в те годы. Сейчас Владимир Чумаченко работает в «Томскнефти» ведущим инженером отдела в управлении капитального строительства. Его историй о делах давно минувших, но не забытых дней хватит не на одну программу. Всего не расскажешь. А мечтает об одном - побывать в тех местах, где в годы Великой Отечественной войны отдавал долг Родине его отец Иван Иосифович Чумаченко.

Владимир Чумаченко, ветеран боевых действий: «У меня папа служил 7 лет на Черноморском флоте. Его призвали в 44-м году, он был участником войны. Ему довелось еще в 44-м тралить все эти мины на Черном море. Потом все суда, которые после войны отобрали у немцев, у итальянцев, эти все, он перегонял сюда в порт, в Севастополь. У меня сейчас мечта до сих пор, когда стал Севастополь наш, там есть место, памятник погибшим кораблям, вот мой отец, у него есть фотография, где он там стоит. И я все время мечтаю съездить туда в Севастополь на место, где он служил».